*** Вообще А. И. любил окарикатуривать все торжественное, а особенно напыщенное.
Когда мы разводились, он так начал свое бракоразводное заявление в Святейший Синод:
"Поелику бракосочетавший нас священнослужитель ныне за богомерзкие мысли лишен духовного сана, прошу мой брак считать недействительным...".
А венчал нас модный тогда "передовой" поп Григорий Спиридонович Петров, впоследствии расстриженный и сделавшийся журналистом (сотрудником "Русского слова").
Несколько лет спустя, когда я жила в Финляндии, напросился как-то ко мне на блины Евгений Чириков. В назначенный час он является, а с ним Скиталец и еще какой-то мужичок в валенках, с ружьем и с убитым глухарем. Это был Гр. Петров, уже не поп. Я его не сразу узнала.
- Пришли к вам, - бодро начал Чириков. - Я здесь один, хозяйства нет, и я решил, что у вас найдется, чем нам, бедным охотничкам, перекусить. А вот вам наш трофей. - И он вынул из сумки большого тетерева. - По совести говоря, мы горе-охотники. Но, по счастью, встретили в лесу настоящего охотника Ионаса Кюнерайнена, и он уступил нам одного из своих тетеревов. На даче прислуги не было. Я была одна и на скорую руку собрала на стол. Это было на четвертой неделе поста, но все трое закусывали с большим аппетитом, хотя то, что нашлось у меня (вареное мясо и какие-то консервы), никак нельзя было назвать постной пищей.
И я напомнила ему, как он однажды, еще будучи попом, был у нас на обеде и отказался от мясного, благочестиво объяснив сие:
-- Как же можно?.. Ведь нынче у нас пост!
Напомнила я ему и о том, как он возмущался, когда я в церкви, во время крещения Лиды, все время мерила градусником воды в купели, а он называл это кощунством...
По финскому обычаю я предложила гостям после закуски тодди - горячий кофе со спиртом. Все приветствовали этот напиток.
- Знаете, Мария Карловна, нашего полку прибыло. Григорий Спиридонович теперь заправский литератор, сотрудник "Русского слова". Так-то, батя, за твое здоровье! И в честь его вспомним нашу застольную семинарскую песню, - предложил Скиталец и затянул:
Аристотель о-оный,
Мудрый философ...
Продал пантало-о-ны
За сивухи штоф...
( Писатель Скиталец - Петров Степан Гавриилович , разочаровавшийся к описываемому автором времени в пролетарской литературе и «высеченный » за это Горьким, писать бросил и ездил с гастролями , став знаменитым виртуозом - исполнителем на гуслях. Текст -мой)
***- А Скиталец сказал сегодня интересную вещь, - вспомнил Александр Иванович. - Горький предлагал ему быть на "ты", но Скиталец ответил: "Мы с вами не пара. Я горшок глиняный, а вы - чугунный, если слишком близко стоять с вами рядом - разобьешься".
- Да, конечно, - вздохнул Александр Иванович, - а как ты думаешь, Маша, мне Горький предложит быть с ним на "ты"?
- Нет, Саша, не предложит.
- Так что же, по-твоему, я горшок глиняный?
- Нет, не в этом дело... Ведь Алексей Максимович уже раз сказал тебе, когда вы говорили о дуэлях, и сказал, как ты передавал мне, с раздражением: "Однако крепко сидит в вас, Александр Иванович, офицерское нутро!"
*** У Горького и А. И. Куприна дружбы не было никогда. Когда они первый раз встретились в 1901 году у Чехова в Ялте, они и двух слов друг другу не сказали. Так что первое знакомство у них состоялось в СПб., у нас на квартире.
-- Куприн считал Андреева очень талантливым, но писания его не любил, даже ранние.
-- Относительно правдивости литературных произведений Горький любил повторять:
-- Что мне в вашей неинтересной правде?! Ты мне наври, но чтоб с удовольствием читалось!
-- Леонид Андреев подтрунивал над начитанностью Горького. Он говорил:
-- Алеша прочитал всю энциклопедию Брокгауза -- Ефрона от слова "Аборт" до слова "Цедербаум-Мартов"!
***Про Горького пишут "житие", а он вовсе не был святой, человек со всячинкой... Правда, очень талантливый.
*** Осенью 1899 года, когда Горький впервые приехал в Петербург, Александра Аркадьевна Давыдова пригласила его к себе. По этому случаю вечером 17 октября у Давыдовой собрался весь известный литературный круг Петербурга.
*** Мария Федоровна была женщина редкой красоты. Мне рассказывали: когда Горький первый раз увидел ее в Нижнем, он не мог удержаться от восторга и воскликнул, когда М. Ф. вышла из комнаты:
-- Вот это баба!
*** Зиновий Свердлов, старший брат Якова Михайловича, с помощью и по настоянию Горького был окрещен. Это было необходимо для поступления в консерваторию.
Когда я была у Горьких в Финляндии, видела этого Зиновия, он был похож на мальчика. Мария Федоровна Андреева называла его "наш сын", но я знаю, что он не был усыновлен. Тем не менее подписывался "Зиновий Пешков".
*** Евг. Чириков притворялся простачком, а на самом деле был очень хитрый, умный и проницательный человек...
*** Леонид Андреев умер в 1919 году.
Он очень горевал по поводу того, что "Великий немой" (кино) никогда не заговорит. Он и мысли не допускал о звуковом кинематографе.
*** Последнее время Андреев жил очень плохо. Сто тысяч ухлопал на дом в Райволе, бросал деньги на всякие ненужные дела. Перед его смертью жена Андреева, Анна Ильинична, жаловалась, что у них нет белья, пятеро детей раздеты. В кармане 100 марок при страшно низком курсе...
*** Жена И. Е. Репина -- Нордман- Северова -- прославилась тем, что пропагандировала вегетарианство и трезвость. Когда к Репину приезжали гости, она кормила их зеленью и раздавала свою брошюру под названием "Я никого не ем!".
Когда в Куоккале жил А. М. Горький, мы с А. И. сперва заезжали к нему обедать, и он говорил нам:
-- Ешьте больше, ешьте больше! У Репина ничего кроме сена не получите!
Некоторых гостей, в том числе и меня с А. И., Нордман- Северова приглашала к себе в спальню. Здесь у нее, в ночном столике, стояла бутылка коньяку и бутерброды с ветчиной.
-- Только, пожалуйста, не проболтайтесь Илье Ефимовичу! -- говорила она.
*** Если не ошибаюсь, в 1906 году Н. С. Ангарский из ссылки прислал письмо Н. И. Иорданскому в адрес редакции "Современного мира" и имел неосторожность упомянуть в этом письме, что они вместе работали в "Искре".
Я прочла это письмо и, так как Н. И. не было в Петербурге, положила это письмо на письменный стол под пресс-папье.
В тот же день ко мне явились с обыском. Производивший обыск жандарм и на столе все осмотрел, нашел письмо, прочел его и улыбаясь сказал мне:
-- Вот это как раз то, что мне было нужно!
Иорданский был сослан на три года.